Разных собак хватало в питомнике вневедомственной охраны при Кирово-Чепецком ГРОВД. Среди лучших караульщиков был серый кобель, западно-сибирская лайка тяжёлого (хантейского) типа, с очень приличным, надо заметить, экстерьером, по кличке Дунай. В питомник он попал случайно. Прежде сидел где-то на цепи, вместе с этой цепью сорвался и ушёл в побег. А у железнодорожного моста цепь в стрелке возьми и застрянь. Ладно ещё, узкоколейка - составы два раза в сутки только и ходят. Дежурный к нам в питомник позвонил, вожатые приехали, уговорили собачку минут за пятнадцать и забрали. Растравили потом Дуная немножко, да и стали на посты выставлять.

 

Так вот работал пёс до поры до времени, ни шатко ни валко, пока не случилось ему охранять колбасный цех. Ну это совершенно особая статья - так сказать, собачий курорт. Мы туда самых захудалых из караульной братии на откорм отправляли. Постоит там собачка неделю на блоке и уже от каши морду воротит. А и как не воротить: у неё вдоль всего троса колбасы и мяса толстым слоем понабросано, ступить некуда. Работы особо хорошей не требовалось. Так, погавкать для приличия. Потому как всем воровать надо. А воруют - через забор перебрасывают, то есть для этого через блок-пост надо проходить труженикам мясоперерабатывающей промышленности. Ну а в цехе коллектив небольшой, и если собака кого из них укусит да на больничный отправит, то план сразу под угрозой. По тогдашним меркам почти для любого руководителя это было пострашнее хищений.
Дуная и ни к чему было на тот пост выставлять, поскольку держался он всегда в хорошем теле. "Справный", как говорили вожатые. Но получилось так, что в это время подписал отдел охраны сразу несколько договоров с новыми клиентами. Понадобилось обеспечить собаками в один момент с десяток постов, а в резерве почти никого и не было. А в этом деле надо соображать, куда ставить собаку стоящую, а куда и "так-себешная" сойдёт. В общем, когда все дыры заткнули, для колбасного цеха у нас остался один лишь Дунай.
Не прошло и двух недель, как звонит начальница этого самого цеха начальнику нашего отдела охраны и учиняет ему по всей форме скандал. Оказывается, приехала к "колбасникам" с проверкой какая-то комиссия и указала на непорядок: лежит на посту, обложенная со всех сторон мясопродуктами, совершенно зажравшаяся собака и никоим образом не реагирует на приближение людей, тем паче посторонних. То есть, натурально, не обеспечивает никакой охраны социалистической собственности. Ну, майору Курочкину, понятно, скандал ни к чему. И хотя он в курсе всех наших проблем, а моему непосредственному начальнику - старшему инспектору и вместе с тем младшему лейтенанту Гусеву - он доступно объяснил, что в течение трех суток инцидент этот непременно должен быть разрешён. Тот, конечно, сразу ко мне как к старшему инструктору, за все подобные безобразия персонально ответственному, с вопросом: что такое с разжиревшей скотиной Дунаем можно сделать? А делать-то нужно именно с ним, поскольку других кандидатов на сей высокий пост нету. Самые что ни на есть безальтернативные выборы. Да впрочем, если бы и делать, так ведь у нас и фигурантов свеженьких, Дунаю не знакомых, чтобы позлили его как следует, никогошеньки не имеется и в обозримом будущем не предвидится. Вот тут я и вспомнил про цыганскую дрессировку.
У цыган хорошие собаки редко когда бывают. Хорошие у них обычно покупные. А из тех, которых они сами выращивают, почти все гадкие и ни на что не годные. Но уж если какая удаётся, то обзавидоваться можно. А всё почему: потому что выдержать то, что называют "цыганской дрессировкой", способна только собака недюжинного ума и с железной нервной системой. Собственно, это и дрессировкой назвать трудно, и объяснить крайне сложно. Цыгане как-то по-своему понимают и лошадей, и собак, свои у них в этом пути. Вроде бы, решают проблемы самыми простыми способами, а вот додуматься до этой простоты человеку с чуждым укладом мыслей почти и невозможно.
Как бы там ни было, а некоторые принципы цыганской дрессировки я тогда в общих чертах понимал, и понимал ещё, что никак по-иному нам Дуная не переучить. Суть того, чего нам нужно добиться, была самая немудрёная: вымуштровать пса так, чтобы он рвал всех - своих и чужих - кто подходит к нему без определённого сигнала. И сигнал должен быть абсолютно понятным собаке, но чтобы посторонний человек догадаться о его значении никак не мог. Таким сигналом стал таз, в котором обычно вожатый относил собаке кашу на пост. Есть таз в руках, значит - друг, нет - враг. Со стороны кто посмотрит, видит: собачке несут еду, она и радуется. И если уж она так рада каше, то за мясо-то и подавно пропустит. Попробуй пойми, что собака реагирует не на пищу, а на посуду!
Ну и всё остальное тоже чуть сложнее, чем устройство молотка. Сплели из изолированной проволоки трёхметровые кнуты, понавязали узлов на них, дабы ярче были впечатления, и насадили на метровые кнутовища. Дунаюшка сутки поголодал, само собой, а потом его посадили на короткую цепь у стенки (чтобы неловко ему было уворачиваться), бросили поблизости кнуты и, с утра пораньше, благословясь, приступили.
Трудно, очень трудно понять собаке, за что её вдруг так несправедливо и больно стегают - аж шерсть вылетает! - один за другим приходящие, знакомые и может быть даже любимые люди. Наконец не выдержал, на меня огрызнулся. Сразу бросаю кнут, показываю пустые руки и ухожу с глаз долой. С четверть часа зверь отдыхает, обдумывает ситуацию. Потом я возвращаюсь, ласково разговариваю, показываю опять же пустые руки. Виляет хвостом. Ну что ж... Поднимаю кнут, возобновляю экзекуцию. Теперь Дунай огрызнулся гораздо раньше и злобней. Хорошо! Снова ухожу. Ещё через четверть часа вместо меня к Дунаю выходит старый и добрый алкоголик Лёша, вожатый, которого любят, хотя и не уважают, все питомничьи собаки. Его затем меняет инспектор Гусев. Дунай уже не машет хвостом в ответ на ласковые слова и кидается с яростью при первом предъявлении орудия истязания. Вот это очень и очень неплохо, пора и передохнуть. Подождав чуток, Лёша несёт ему в тазике немного каши, кормит, а затем уводит в вольер.
Через час, напившись чая, продолжаем педагогический процесс. К вечеру к Дунаю без таза уже лучше не приближаться.
А на другой день мы изощрялись, устраивая псу всевозможные провокации с подбрасыванием мяса и уговорами, подходили к нему вдвоём и втроём. Закончили к обеду. Результат настолько замечательный, что на третий день, едва начав, понимаем: можно не продолжать, собака сделана. Вожатый отвёз Дуная на прежний пост, привязал на цепь и едва успел отскочить - вот ведь бестолочь, забыл прихватить с собою таз!
Не закончился ещё рабочий день, а майор Курочкин звонит на питомник. Смеётся. Говорит, опять был разговор с начальницей цеха. Снова жалуется на Дуная - двоих покусал!
И это были только первые жертвы, возложенные вникшим в суть службы псом на алтарь цыганской дрессировки.
К сожалению, где-то через месяц уже прослывшего неподкупным Дуная не стало. Ночью в грозу ветром сломало дерево, а под тяжестью дерева оборвался электрокабель. Пёс выскочил из будки на шум и погиб при исполнении своего собачьего служебного долга.
Александр Власенко